Брифинг 14 декабря 2016 года

Это достаточно печальная история, которая свидетельствует о том, о чём мы постоянно говорим – что права культуры и вопросы права не всегда совпадают, что право и юридические решения не всегда бывают справедливыми. Очень жаль, что принято такое решение, оно имеет свои основания. Юристы будут подавать апелляцию. Я надеюсь, что апелляция поможет сделать то, что и должно быть – вещи из музеев Крыма должны находиться в музеях Крыма. Это было бы справедливо, потому что они найдены в этой земле. Это не те вещи, которые музей приобрёл или какие-то коллекции, которые кто-то подарил. Это вещи, найденные в земле. Это вещи, являющиеся, прежде всего, не собственностью, а исторической памятью тех населённых пунктов и тех людей, которые живут в Херсонесе, в Керчи и других местах. Это их достояние, это их память. И речь идёт о том, что они теряют часть своей исторической идентичности.

К сожалению, в мире ситуаций такого рода достаточно много. Мы знаем, что не совпадает право собственности и право культуры и что часто права собственности мешают нормально функционировать культуре. Вот только что пришло сообщение, что Сенат Соединённых штатов принял Билль, который позволяет гарантировать возврат выставок, которые приезжают в Соединённые штаты, даже если будут судебные иски. 

Мы знаем, что музеям Крыма гарантировался возврат их вещей. Понятно, произошло много политических изменений и в них надо находить какие-то решения. Но на самом деле, музеи дали свои вещи, и им обещали – им обещали музеи Голландии – что они получат свои вещи обратно. Они их не получили, они теперь будут воевать за свои права, которые они считают законными. Ну а нюансов там достаточно много. 

Таких прецедентов много. Все вещи находятся в опасности, все музейные вещи. Потому что на каждую музейную вещь существует 25 претендентов на собственность: люди, государства. В последнее время очень растёт тенденция использовать вещественные претензии на культурные ценности для осуществления других целей. Это когда пытаются арестовать выставки для того, чтобы как-то покрыть или перекрыть долги, которые якобы есть у государства перед каким-то человеком или фирмой. Существует очень сложная система международных гарантий, которую мы, музеи, на самом деле и разрабатываем. Мы очень много лет работаем. У нас выставки сейчас уже по всему миру – и даётся целый набор гарантий, включая перечисление: даже в случае такого-то иска или такого-то, вещь всё равно вернётся. Конечно, наши крымские коллеги не знали, что произойдёт, такого типа гарантий не было. Но это тоже заставляет задуматься о многом. Например, сейчас говорят о том, что вещи из Сирии, поскольку идёт война, нужно перевезти в какое-то хорошее место и пусть они там лежат за границей. Хорошо. Меняется режим, и тем, кто хранит эти вещи, не нравится тот режим, который существует в Сирии. Будут отдавать или не будут отдавать? Опять судебные иски? Это всё большой и серьёзный вопрос, который называется «Права культуры», и которым надо заниматься. А конкретно об этой ситуации – мы будем ждать апелляции. У нас была однажды история, когда Кувейт был захвачен Ираком. Кувейтская выставка находилась у нас, она долго ещё была в Эрмитаже, потом путешествовала по миру. Потом, когда всё стабилизировалось, вернулась в Кувейт.

С каких пор формировались эти коллекции?  Там разные вещи, очень многие формировались в дореволюционной России или в раскопках в советское время. Достаточно много юридических коллизий для того, чтобы подавать апелляции. В какой степени они формально вошли в музейный фонд Украины и в какой нет? То, что было до революции, входило, условно говоря, в собственность Российской империи и Имперских музеев. Там действительно много разных юридических вещей. Но это не нам разбираться, есть юристы. И я надеюсь, что и дальше будет вестись большая юридическая работа для того, чтобы культуре было хорошо. Нам на самом деле важно, чтобы выше были права культуры, а не права государства, человека, собственности. 

Музей при подготовке к выставке подписывает договор. Но дальше музей вывозит вещи, которые принадлежат государству, и разрешение на вывоз даёт государство. Соответственно, через государственную таможню вещи уходят. И возвращаться они должны, формально, через государственную таможню. Поэтому тут двоякость: с одной стороны музеям гарантирован возврат вещей, с другой стороны – есть ещё один посредник, который, в данном случае, может выступать и тоже предъявлять свои претензии. Вот тут суд и должен решать.